Может, я и люблю сплетни, но только не те, которые все любят пересказывать - от того, кто что кому сказал и кто какой именно сплетник меня тошнит, совершенно серьезно. И всех обсуждаемых людей жалко до одури - не в связи со сплетнями, а вообще. Как людей, которых обсуждают. И до скрипа хочется уехать отсюда иногда. Очень хорошая идея - получать высшее образование не в своем родном городе.
"Так, это надо записывать, а не проговаривать людям, которые ещё и слушают."
Грудь может увеличиться к концу цикла. Вы спрашиваете, когда конец цикла? Он сразу перед началом следующего. Такие дела.
Аллергия на людей, которые ноют, которые сетуют на недостаток у себя intellectual capacity, которые ничего не пробуют, которые говорят с одной и той же заунывной интонацией, которые хитрой игрой побуждают добрых людей помогать, которые создают у своих детей и внуков комплексы, которые совмещают гордыню и неуверенность в себе. Которые обобщают и которые обманывают.
Минус пятьдесят градусов, и рыбаки греют руки в реке.
А теперь несколько цитат из "Венериного волоса" - обязательно прочтите книгу, если у вас есть нервы и сердце свежее. Мне кажется, я подожду немного и начну перечитывать. Этот самый правильный текст выгодно выделяется ещё и на фоне всего концептуального юного философского bullshit, что я слышала за жизнь.
+++Наверху, на следующем пролете, кто-то стоял и тихо переговаривался, а когда вы остановились, разговор оборвался. Раздался лязг передернутого затвора. Вы поняли, что это за вами, и тут началось описание природы. Было тихое летнее утро. Солнце уже довольно высоко стояло на чистом небе, но поля еще блестели росой, из недавно проснувшихся долин веяло душистой свежестью, и в лесу, еще сыром и не шумном, весело распевали ранние птички. В запруде по отражениям облаков бегали небомерки. Осина, убитая грозой, грифельна. Вокруг стрекозы, прилипшей к лучу солнца, стеклянистый нимб. В дубовой кроне водятся клещи. Вяз забронзовел. Ветер зачесал ель на пробор. Лес, по Данту, - это грешники, обращенные в деревья. Засохший луг хрустит под ногами. Уши заложены верещанием кузнечиков. Речка ползет по-пластунски и тащит водоросли за волосы. Никому в голову не приходит давать названия небу, хотя и там, как в океанах, есть свои проливы и моря, впадины и отмели. Лязг затвора оказался звуком брошенной пустой банки из-под пива. Разговор на лестничной клетке возобновился, и кто-то стал рассказывать дальше о своей собаке с человеческими глазами.
Вопрос: Он вас спас?
Ответ: Да.
Вопрос: Отправил в больницу?
Ответ: Нет. Дело не в больнице. Там, ночью, я, наверно, бредил и всё вспоминал, как на Новый год мы с моим Ромкой наряжаем ёлку - я сажаю его на шею, и он надевает игрушки на верхние ветки. Или как после купания я заворачиваю его в простыню и бросаю на диван, в подушки, стригу ему ноготки - они после ванны размякли, а подушечки пальцев набухли, сморщились. И как потом, когда ребенок уже посапывает, я перекладываю его в кроватку, и в постели меня ждет она, моя любимая, единственная, горячая, шепчет мне: "Иди скорей!"
Вопрос: Подождите, но их же у вас еще не было - ни этой женщины, ни сына?
Ответ: В том-то и дело, что их не было. Даже не знаю, как вам объяснить. Этих дорогих мне людей у меня еще вовсе не было, а я уже готов был пойти ради них на все. Чтобы жить с ней просто, из дня в день, врастая друг в друга. Чтобы сын мне на день рождения нарисовал каракули и приписал нетвёрдым почерком огромными буквами "ПАПА", потому что эта каля-маля, может, и есть в жизни самое важное.
Вопрос: Значит, вас за это и подцепили - за каля-маля?
Ответ: Да.
Вопрос: Вам не нужна была свобода?
Ответ: Нет.
Вопрос: Поэтому вас освободили?
Ответ: Да. Я написал помиловку: "Шерстинка. Признаю считалочку. Вылетаю к морю. Целую". И всё.
Вопрос: И что потом?
Ответ: Все по считалке. Негритенок устроился шерстинкой в шкуре. Стал прилично зарабатывать, женился.
Чужой муж обнимает и говорит, что у нее есть удивительный кошачий дар превращать любую точку пространства в дом, рождать уют, закрывать любовью сквозняки, и сам объясняет: это потому, что у женщины сквозняки в душе, потому что у нее нет дома внутри, там она чужая самой себе и заткнуть эту пустоту можно только мужским, крепким.
Ответ: Однажды мы с мамой, когда она уже сильно болела, говорили о моем отце и о других, и она сказала, что разлюбить можно, только если не любил, и что любимого однажды будешь любить и через многих других. Она так и сказала: “Вот бы их всех собрать! Так бы всех прижала к груди! Так бы посадила всех за стол и кормила чем-нибудь вкусным, как детей!”. Еще она сказала, что это только расстояние между пунктами А и Б проходят километрами, а жизнь проходят людьми, нужно вбирать людей внутрь себя, и все, которых ты любил, никуда не исчезают, они живут в тебе, ты состоишь из них. Это и есть прохождение жизни. Тогда, после лета на Рижском взморье, я больше всего на свете хотела не оказаться моей матерью. Я хотела во всем быть на нее непохожей. И иногда с ужасом ловила себя на мысли, что я понимаю и чувствую все, что когда-то понимала и чувствовала она. Вот мы любили с тобой друг друга, а у меня в голове - что, может быть, моя мама точно так любила моего отца, когда я уже была где-то рядом с этим миром. И я точно так же обнимаю тебя, вожу пальцами по твоей спине по позвонкам, точно так же охватила тебя ногами - как она тогда с моим отцом. И испытываю точно те же ощущения, как она. В тот момент мы с ней вдруг соединились, слились. И у тебя даже точно такая же родинка под лопаткой, как у моего отца. Мама сказала, что всю жизнь искала одного человека, свою первую любовь. Может, у него тоже была родинка под лопаткой?
Вопрос: Может, у половины человечества родинка под лопаткой. Просто никто не смотрел.
Я ужасно боялась тебя потерять - и все время думала о других, которые будут у тебя потом. Кто они такие? Неужели можно больше любить, чем я? Исходила ревностью и завистью - вот они будут вместо меня прижиматься к тебе, как я, целовать тебя, как я, трогать тебя везде, как я. А потом пришла простая мысль: но ведь они будут только повторять меня. Твоя любовь ко мне будет для них, как выкройка. Ты каждый раз будешь любить меня. И когда это поняла, даже перестала их ревновать, они стали чуть ли не родными. Даже немножко мной самой, ведь они так же наутро будут пахнуть тобой. То есть это будут совсем не другие, а немножко я. Как если бы мы с тобой не расстались, а встречались снова и снова.
“Ничто не пропадает в этом мире… Когда перестают любить одного, привязанность немедленно переносят на другого - даже не сознавая этого, а когда думают, что никого не любят, - это просто ошибка. Если даже не любишь человека, любишь собаку или мебель, и с такою же силою, только в иной форме. Если бы я любила, я хотела бы быть любимой так же сильно, как люблю сама; я не потерпела бы ничего, даже ни одного слова, сказанного кем-нибудь другим. Но такой любви нигде не встретишь. И я никогда не полюблю, потому что никто не полюбит меня так, как я умею любить”
Все остальное тоже нужно оттуда переписать.