I'm on a roller coaster that only goes up, my friend

начали разговаривать с того места, на котором все оборвалось три года назад

These wonderful wonderful absurd people, this documentary gets more and more funny towards the end.

страшная авария на перекрестке на Большой Филевской, много стекла и крови

Лежала вчера долго-долго и никак не могла перестать думать обо всех и уснуть. О детях в центре (начала писать про них, но запись удалилась, да и не могу я вам предъявлять все это), с аутизмом, гиперактивностью, нежными-нежными родителями. (Одного мальчика я вижу совсем бегло, ему лет 13, про него долго говорят, что он агрессивный и рвет всю бумагу, которую видит, а после, на встрече волонтеров, рассказывают, что он с лета не выходил на улицу и лежал в дурке, что летом его центр взял в лагерь на Валдай, а в дурке его резко сняли с таблеток, а это нельзя, наверное, хотели показать, что в центре не справятся с ним, но они справились, что в дурдоме его связывают иногда, маме входить туда нельзя, но его иногда дают ей погулять, и она видела рубцы от веревок у него на руках, ГОСПОДИ, ЗА ЧТО) О информации. что в Англии проводили исследование, оказалось, что инвазивные тесты, определяющие у зародыша кол-во хромосом, очень неточные (надеюсь, ничего не путаю), но когда тетке говорят, что у нее будет ребенок с синдромом Дауна, она идет и делает аборт, и из 600 случаев в 440 оказалось, что ребенок был совершенно здоров. О директоре центра и ее лице, ясных-ясных глазах. О спектакле по любимой душераздирающей книге "Венерин волос", я заплакала к концу, но все равно спектакль слабее, да, Каменькович берется за актуальные темы и книги и все такое, но пусть и не ожидает, что создаст независимое произведение. О женщинах у кассы театра, судя по разговорам - из сообщества еврейской тусовки и благотворительных фондов, одна, более неуверенная и мягкая, говорит о законопроекте, запрещающем гомосексуализм (не пропаганду, какой-то другой), и вторая вдруг металлическим голосом говорит ей: "Да, гомосексуализм - это болезнь!", мягкая мягко уходит от конфронтации.
О том, что два месяца лекций по истории и социологии на французском языке - это не реальная деятельность, не реальная жизнь, никакого отношения к моей жизни не имеет, по крайней мере, не настолько, насколько вчерашний день.

Очень интересно наблюдать (также - за собой), как люди придумывают реальность - то, что реально, повинуясь собственным позывам и внешним факторам. Так, малый язык может терять престижность, и носители, если кто-нибудь спросит, почему они перешли на русский или на другой более престижный язык, отвечают, что их местный язык - плохой, на нём не все можно сказать и объяснить. Так военный противник теряет всякую человечность и человеческий облик. Так, в книге Thérèse Desqueyroux Мориака, которую я с грехом пополам читаю по-французски, подруга главной героини без памяти влюблена в человека, который к ней не испытывает ничего особенного, цепляясь за его слова: "Ничто для меня сейчас не важно так, как вы."
Как я могу ничего не придумывать и не цепляться, когда у него такое добряцкое лицо и крутые свитера и, когда я иду в другую сторону, к машине, он говорит "Ты уходишь?", девочки такие дурочки.

Неприятное в вождении по ночам: слепят глаза фары встречных машин; в зеркалах заднего вида ничего не видно, потому что нет света; половина дороги никак не освещена; проезжаю поворты, потому что выглядит всё непривычно.

Скоро новый альбом у The Decemberists!!