Лежала вчера долго-долго и никак не могла перестать думать обо всех и уснуть. О детях в центре (начала писать про них, но запись удалилась, да и не могу я вам предъявлять все это), с аутизмом, гиперактивностью, нежными-нежными родителями. (Одного мальчика я вижу совсем бегло, ему лет 13, про него долго говорят, что он агрессивный и рвет всю бумагу, которую видит, а после, на встрече волонтеров, рассказывают, что он с лета не выходил на улицу и лежал в дурке, что летом его центр взял в лагерь на Валдай, а в дурке его резко сняли с таблеток, а это нельзя, наверное, хотели показать, что в центре не справятся с ним, но они справились, что в дурдоме его связывают иногда, маме входить туда нельзя, но его иногда дают ей погулять, и она видела рубцы от веревок у него на руках, ГОСПОДИ, ЗА ЧТО) О информации. что в Англии проводили исследование, оказалось, что инвазивные тесты, определяющие у зародыша кол-во хромосом, очень неточные (надеюсь, ничего не путаю), но когда тетке говорят, что у нее будет ребенок с синдромом Дауна, она идет и делает аборт, и из 600 случаев в 440 оказалось, что ребенок был совершенно здоров. О директоре центра и ее лице, ясных-ясных глазах. О спектакле по любимой душераздирающей книге "Венерин волос", я заплакала к концу, но все равно спектакль слабее, да, Каменькович берется за актуальные темы и книги и все такое, но пусть и не ожидает, что создаст независимое произведение. О женщинах у кассы театра, судя по разговорам - из сообщества еврейской тусовки и благотворительных фондов, одна, более неуверенная и мягкая, говорит о законопроекте, запрещающем гомосексуализм (не пропаганду, какой-то другой), и вторая вдруг металлическим голосом говорит ей: "Да, гомосексуализм - это болезнь!", мягкая мягко уходит от конфронтации.
О том, что два месяца лекций по истории и социологии на французском языке - это не реальная деятельность, не реальная жизнь, никакого отношения к моей жизни не имеет, по крайней мере, не настолько, насколько вчерашний день.